Длинная Серебряная Ложка - Страница 67

— А дядя твой, позволь спросить, чем в это время занимался?

— Кто его знает? Но на самом деле, он не так уж плох! — встрепенулась пациентка. — Он ведь не бросил меня на улице, а подыскал мне пансион…

— …где в классные дамы принимали исключительно гарпий с рекомендательным письмом от Медузы Горгоны. Угадала?

— Почти. Только ты не подумай, что я жалуюсь! Могло же быть и хуже.

— Запросто, — согласилась сиделка. — Например, звезда Полынь могла обрушиться на землю, а к тебе на файф-о-клок могли заскочить четыре всадника на конях оригинальной расцветки. Такой вариант тоже нельзя исключать.

— Берта, ну чего ты злишься?

— А ты как смеешь его оправдывать?

— Он мой дядя. Кроме того, ты его совсем не знаешь.

— Знаю! — почти взвизгнула вампирша. — Рыбак рыбака, Маванви. С той лишь разницей, что я не притворяюсь праведницей, понимаю что я — Зло, а твой дядя считает себя милосердным христианином, который сиротку призрел. Я когда охочусь, то хотя бы не говорю жертве, что это для ее же блага! Я хоть и стараюсь… питаться законченными мерзавцами — что, кстати, не всегда удается — но не думаю, что тем самым приношу пользу кому-то кроме себя! Зато твой дядя мнит себя столпом общества! Такие сделают подлость, да еще и рассчитывают на благодарность! Вот и подумай, дорогуша, что хуже — просто зло или зарвавшаяся, самодовольная добродетель?!

Раздался стук. За приоткрытой дверью показалось озабоченное лицо фрау Кальтерзиле. Увидев свою подчиненную, матрона вцепилась в косяк дабы удержать равновесие.

— У вас тут все… хорошо? — спросила она, понимая что слова "фроляйн Лайд" и «хорошо» могут употребляться в одном предложении только ради иронического эффекта.

— Да, а что?

— Слышны были крики.

Маванви приветливо помахала гостье. Берта тоже улыбнулась и, опомнившись, втянула клыки.

— Все отлично. Просто у нас это… сеанс реверсивной терапии.

— Чего-с?

— Такая методика, когда врач рассказывает пациенту о своих проблемах.

— Тогда продолжайте, — деликатно отозвалась медсестра и направилась к себе в кабинет, приколачивать на стену очередное распятие.

Когда за ней закрылась дверь, Берта сказала:

— Ладно, давай дальше. Хотя и так все ясно — как только ты выросла из фартучка пансионерки, тебя плавно перевели сюда?

— Вовсе нет! — воскликнула Маванви. — Я пробыла в пансионе всего лишь три года, а за это время дядя успел жениться. Тетушка разузнала про меня и захотела принять участие в моей судьбе. Они с дядей как раз собирались в Вену, так что и меня захватили. Мне даже наняли гувернантку. Тетя хотела сделать из меня настоящую леди, с красивой осанкой и приятными манерами. Меня затянули в корсет, и стали учить игре на пианино, и танцам, и рисованию. Правда, моя тетя не одобряет романы, так что соваться в библиотеку мне было запрещено. Но я все равно пробиралась туда время от времени и читала, читала…

— Ловили тебя?

— Ага, я понимаю на что ты намекаешь! Нет, меня не наказывали! Ну разве что на стуле заставляли стоять всю ночь или на пальцы надевали колодки.

— Что?!

— Это особые колодки, вроде двух пластинок со шнурками и дырочками. Продеваешь в них пальцы, а потом твои руки завязывают за спиной. Однажды я так на прогулку пошла с гувернанткой, на меня все оборачивались.

— А если нос чешется?

— Тогда плохо, — вздохнула пациентка.

— Вернемся к твоим эскападам в библиотеку. Это тогда в тебя развилась тяга к сочинительству?

— Да. Вот только романы зачастую описывали нашу современную жизнь, а мне хотелось… ну не знаю… чего-нибудь иного. Обычно я фантазировала перед сном. Меня отсылали спать ровно в восемь. Гувернантка еще проверяла, чтобы я спала непременно на спине и с руками поверх одеяла. Но сразу заснуть не удавалось. Я рассматривала занавески, на которые причудливыми пятнами ложились тени листвы, и представляла, что это какие-то другие листья, и другие деревья, да и вообще мир за моим окном уже не тот, что прежде. Порою мне казалось, будто на внутренней стороне моих век выгравированы карты иных миров — стоит только закрыть глаза, и они предстают предо мною. Как-то так все получилось.

— Понятно, — хмыкнула Берта. — А теперь скажи, как скоро тетушка наигралась в благотворительность?

— Ой, ну ты опять за старое!

— Она в конце концов к тебе охладела, не так ли?

— Да, но…

— Когда?

— Через год. Это потому что я не оправдала ее надежд, — опечалилась Маванви. — Она же не знала, что я окажусь такой бестолочью. С тех пор тетя с дядей со мной почти не разговаривали. Хотя когда приходили гости, меня иногда звали в гостиную, чтобы я сыграла что-нибудь. Но со временем тетушка начала злиться, если гости меня хвалили…

— Держу пари, ты и в шестнадцать носила коротенькое платье.

— Д-да.

— Старая кошелка!

— Не говори так! Ей и сорока нет.

— Тем хуже.

— Не будем о моей тете, пожалуйста.

— Воля твоя. Расскажи, откуда взялись вампиры.

— Как-то раз мне попался роман про одну вампиршу — тоже в нашей библиотеке стянула. Прочитала его запоем и просто влюбилась в эту тему. Вампиры ведь такие загадочные, такие прекрасные, такие…

— Гм.

— … такие зануды. Так вот, однажды дядя давал прием, но за стол меня, как водится, не посадили. Позвали только после десерта и велели спеть что-нибудь, а меня вдруг такая обида разобрала. Ну и наговорила всякого — будто я вампир, и они мне больше не указ, и вообще я сейчас всех тут покусаю. Меня сразу же отправили наверх. Я думала, что тетя с дядей рассердятся, раз я испортила им вечер. Но они почему-то обрадовались, пришли ко мне в комнату и долго со мной разговаривали. Улыбались. Спрашивали, как давно у меня такие фантазии. Потом приказали горничной собирать мои вещи, потому что мне нужно побыть в другой обстановке и немножко развеяться. А наутро меня отвезли в больницу.