Длинная Серебряная Ложка - Страница 7

— Что от меня потребуется? Устроить ей холодный душ? Или горячий? — спросила сиделка ровным голосом, словно уточняя сколько ложек сахара положить в чай. — Или все вместе — посадить в горячую ванну, а на голову лить ледяную воду по капле?

— Боюсь, что ледяной душ доживает свои последние дни, — доктор потер высокий с залысинами лоб, — Иное дело в прежние времена — раскрутишь, бывало, больную на центрифуге, чтобы блуждающая матка вернулась на место. Эх, красотища! Но нет, сейчас в моде новые штучки, тот же гипноз.

— Вам угодно, чтобы я ее загипнотизировала? — подумав, предложила девушка.

— Ну что вы, милочка, откуда вам знать о такой технике, — покровительственно улыбнулся эскулап, — Вам нужно просто-напросто поговорить с ней.

— О чем?

— О том, что ее беспокоит. Это тоже новый метод, разговаривать с пациентами об их заболеваниях. Мол, если выговорятся, им легче станет, да и доктор поймет, как их лучше лечить. По-мне, так метод сомнительный. Сколько не болтай, а матка от этого на место не встанет. Но нельзя допустить, чтобы наша лечебница прослыла прибежищем ретроградов. Кроме того, с этой больной нужно обращаться поделикатней. Ее опекуны — очень влиятельные люди. Вы слышали выражение «из-под земли достать»? Так вот, у них достаточно средств, чтобы в случае чего пробурить землю насквозь и поймать вас где-нибудь в Аргентине. Все понятно?

— Да, — ответила сиделка, которой незнакомая девица нравилась все меньше и меньше. Если бы она умела лебезить перед богатыми клиентками, пошла бы в служить в ателье.

— Тогда ступайте, фроляйн. Вам в четырнадцатую. Завтра жду вас с отчетом.

Сделав книксен, сиделка направилась в восточное крыло. Отыскала нужную палату и приподняла бляху, закрывавшую дверной глазок. Кажется, все тихо. Комнатка была маленькой и узкой, с белеными известкой стенами, дощатым полом и обязательной решеткой на окне, через которую робко пробивался лунный свет. Тень от решетки легла на пол, будто разлинованный для игры в крестики-нолики. Причудливая тень была единственным украшением палаты, где не было ни книг, ни даже рамочек с вышивкой на стенах. Только кровать, застеленная стеганым покрывалом, табурет да ночной столик с медным тазом для умывания. Ничто не должно напрягать и без того утомленный разум пациенток, который расслаблялся на диете из серовато-бежевых оттенков, в то время как их тела извлекали пользу из пресного молочного супа. Уже через месяц такой благотворной терапии даже спартанский царь Леонид завыл бы от безысходности, не говоря уже о женщинах, которые готовы были отречься от своего безумия ради тоста с горчицей и сардинами.

Несколько раз провернув ключ в замке, сиделка осторожно распахнула дверь, но вошла лишь когда стало очевидно, что никакая неприятность ей не грозит. В изобретении ловушек здешним пансионерам нет равных. Классическим вариантом служил мешок с мукой, установленный на приоткрытой двери так, чтобы падать сверху на вошедшего. Но раздобыть муку не так-то просто. Поэтому полный ночной горшок был популярной альтернативой.

Ситуация ей сразу не понравилась. Торжественно скрестив руки на груди, на койке возлежала худенькая девочка лет 17ти, всем своим видом напоминая статую на усыпальнице какой-нибудь средневековой королевы. Признаков жизни больная не подавала, чем привела ночную сиделку в негодование. Неужели и правда решила окочурится? Только не в ее смену! Она не знала точно, но за такое наверняка штрафуют.

Решительными шагами она подошла к кровати и уже нагнулась над пациенткой, чтобы прислушаться к ее дыханию, как та вдруг резко распахнула глаза. Этот трюк присутствует в репертуаре любого мало-мальски инфернального существа в мировом кинематографе. Для зомби эффектно взмахнуть ресницами, когда к нему приблизится коронер со скальпелем, — все равно что для балерины встать в третью позицию. Основополагающие знания. Другое дело, что сиделка никогда не была в кино, да и поезд братьев Люмьер придет лет эдак через пятнадцать.

Вскрикнув от неожиданности, она отскочила назад и ударилась о ночной столик, который драматическая ирония загодя поставила на ее пути. Тазик для умывания, как дервиш, закружился на полу. Окончательно разбуженная медью звенящей, пациентка приподнялась на локте и светски улыбнулась.

— Добрый вечер, — сообщила она, но сиделка этот вечер таковым не сочла.

— Меня зовут Кармилла, — продолжила девица, наблюдая как сиделка, все еще массируя ушибленное бедро, доковыляла до газового рожка и зажгла свет, — А как ваше имя?

— Для вас — фроляйн Лайд, — буркнула сиделка, не терпевшая фамильярностей. Кроме того, она не сомневалась, что девушка назвалась вымышленным именем. На Кармиллу она не тянула. Максимум на Лизхен или Софи.

При свете газового рожка девушка напоминала рисунок акварелью — черты ее лица были приятными, хотя и размытыми, невыразительными. Белокурые волосы чуть приоткрывали маленькие, будто вылепленные из воска уши. Шея была совсем тонкой, вот-вот переломится, плечи худыми. Через вырез ночной сорочки, расстегнутой на несколько пуговиц, виднелись ключицы, тоненькие, как карандаши. А вот на груди сорочка едва вздымалась.

Так же сиделка отметила, что самопровозглашенная Кармилла разговаривает по-немецки с легким акцентом. То был не итальянский, его бы она сразу определила. Английский, разве что? — Вы здесь новенькая? — спросила Кармилла.

— Да, как и вы. А будете и дальше пакостить, сделаетесь старожилкой. Впрочем, я надеюсь что наше знакомство не затянется.