Длинная Серебряная Ложка - Страница 55

— Страсти какие! Хорошо, что это сказка. А дальше?

— Клерк возместил недостающую сумму и тут же уволился из конторы. Зачем ему корпеть над бюро, с таким-то капиталом? Во что бы он ни вкладывал эти деньги, ему возвращалось сторицей. Потому что это было заколдованное золото. А через пару месяцев его жена разрешилась от бремени. Девочкой.

* * *

— И я испытал такое облегчение! Признаюсь, я боялся что первым будем мальчик. Как мне воспитывать наследника, если его потом все равно придется отдать? Но я надеялся, что следующим окажется сын. Так и вышло — через год супруга подарила мне мальчика. Вот только он отказывался сосать грудь, если мать не протирала ее спиртом по три раза. Ну ничего, подумал я, у нас будут другие дети. И еще, и еще! Вот у меня было шесть братьев и сестер, но их всех унесла эпидемия дифтерии, так что остался я один. Поэтому я всегда был сторонником многодетных семей — хоть у кого-то есть шанс выжить. Правда, жена моя не разделяла эту точку зрения! Она, видите ли, считала, что раз у нас завелись деньги, мы можем таскаться по балам каждую ночь. Так что я сказал ей, "Эльза — так ее звали — роди мне еще пятерых и делай что хочешь. И на суаре поезжай, и на благотворительные базары, и куда душа пожелает. Но пока что изволь бывать дома почаще. Мне нужна жена, детям — заботливая мать." И что вы думаете она сделала? Бросила меня ради кавалерийского офицера, который отлично отплясывал кадриль, но во всем остальном был совершенно никчемным человечишкой! Тьфу! Неблагодарная тварь!

— Отец! — не выдержал Леонард.

— Что, мальчик мой? Мать сбежала, когда тебе едва исполнилось пять месяцев. Но тебе кажется, что неправ именно я?

— Ей было всего-то девятнадцать.

— Вот-вот. Самый возраст, чтобы взяться за ум, — и фабрикант многозначительно покосился на сына. — Итак, я остался соломенным вдовцом с двумя детьми на руках. Очень странными детьми, прошу заметить. И тут я совершил чудовищную ошибку — я привязался к своей дочери. Следовало отдать ее, пока она была мокрым розовым комочком и кричала с утра до вечера. Он ведь даже свое имя и адрес оставил, куда сообщить когда ребенок родится. Но я все затягивал, пока не понял наконец, что это невозможно. Смотрел на Берту и думал — вот она, моя дочь, пухленькая, темненькая, лепечет что-то, ну как такую отдашь? Сделка есть сделка, это я как деловой человек понимаю, но… Кроме того, я понадеялся, что он сам про нас забудет. Сначала я все ждал, что он лично за ней явится. Каждый час наведывался в детскую, но все было спокойно. Вот я и расслабился. Решил, что он нашел занятие поинтересней, чем выколачивать старые долги. Но у меня нет-нет да и появлялась мысль, будто он нарочно это делает, дает ей подрасти, а потом… Противная мысль — знаете, как летом иногда в комнату залетит цикада, верещит, уже все перевернешь вверх дном, а никак ее не выловишь. А она не умолкает, покамест всю душу не вынет. Вот-вот, такая мыслишка. Гадкая, в общем. Поэтому я Берте ни в чем не отказывал — вдруг сегодня мы видимся в последний раз? А он… я не представлял, как он будет с ней обращаться… и на что она ему вообще сдалась… Поэтому у моих детей было все…

— Кроме фотографий.

— Да, Леонард, кроме фотографий. Тебе они настолько важны?

— Нет, что ты! — замахал руками молодой вампир. — Я п-просто так спросил. Но… дело в том что я забыл, как выгляжу. Было бы любопытно увидеть себя уже взрослым.

— Как будто есть на что посмотреть, — бросил отец, — Я не водил детей к фотографу, чтобы не оставлять лишних улик. Мало ли какое применение он нашел бы этим фотографиям. По той же причине я велел Берте всегда носить шляпки с широкими полями, чтобы никто не запомнил ее лица. Если ему вздумается порасспросить… Иногда я думал — да глупости все это, ну как он меня отыщет? Я ведь тогда не представился, да и выглядел так непотребно, что уж точно не опознаешь. И все же… Вот так мы прожили в Гамбурге почти двенадцать лет, а потом… потом… Нет, не могу! Леонард, дальше ты рассказывай, — скомандовал фабрикант.

Юный вампир продолжил бесстрастно:

— Потом отцу попалась газетная статья о том, что в пригороде было найдено несколько трупов. Обескровленных, со странными повреждениями шеи. Полиция ничего вразумительного сказать не могла. А отец все понял и решил бежать…

— Не бежать, а стратегически передислоцировать производство! Хотя да, бежать, конечно. Это сейчас я понимаю, что у кого-то просто не хватило терпежа — или мозгов — как следует замаскировать место охоты, а тогда я подумал что все, они ко мне подобрались. Возможно, у них такое предупреждение для недобросовестных должников. Вот и мы переехали сюда.

— В Трансильванию? — уточнил Уолтер.

— Да.

— Подальше от вампиров?

— Да.

— Угу.

— Что такое?

— Ничего, — англичанин посмотрел на него невинными глазами.

— Я полагал, что вампиры только в крупных городах водятся и что в Трансильвании крестьяне давно их извели. Вы знаете, какие тут методы встречаются? О-го-го! Чего стоит только гвоздь под язык! Ну какой вампир захочет просыпаться с металлическим вкусом во рту? Или вот такой метод — подложить в гроб носок, чтобы вампир распускал его до последней нитки. Ну кому понравится лежать рядом с крестьянской портянкой? Я и решил, что Трансильвания — самое безопасное место, что бы там ни говорили. Кроме того, нам очень повезло с соседями. Я был так рад, что моя дочь подружилась с госпожой виконтессой.

"А уж я как рада! До сих пор во сне кричу. От радости," хотела было сказать Гизела. Но не сказала.