Длинная Серебряная Ложка - Страница 147

147

Это была западня. Чувствуя, как на нее накатывает отчаяние — лучше запивать чеснок святой водой, чем управлять этой оравой — Берта посмотрела по сторонам, пока не заметила, что Гизела делает ей какие-то знаки. Наладив зрительный контакт, виконтесса одними губами прошептала — соглашайся. Вот только говорила она не по-немецки.

— Я почту за честь стать вашим Мастеррром, — раскатисто грассируя, произнесла Берта на языке Мольера и улыбнулась новым поданным. Эффект получился что надо. Самые впечатлительные даже поскребли когтями барабанную перепонку. По толпе прокатился приглушенный шепоток.

— Что она сказала?

— Спроси лучше, на каком языке!

— Мне в уши словно металлических опилок натолкали!

— Может, еще научится?

— Вррряд ли! — пророкотала Берта. Своим акцентом она еще в детстве довела трех гувернанток до нервных спазмов, а четвертая, прежде чем хлопнуть дверью, заявила что по-французски м-ль Штайнберг говорит как морж, набивший ноздри пастилой. — Но и так сгодится?

Вампиры замялись.

— Понимаете, мадемуазель… только чур без обид!.. но у кандидата на пост Мастера должны быть определенные квалификации, которых у вас, уж простите великодушно, не хватает.

— Что верно, то верно. Я подлостью не вышла.

— Тогда мы, пожалуй, полетим, — тактично предложили вампиры.

— Скатертью дорожка. Желаю вам избрать хорошего Мастера, — произнеся этот оксюморон, она нахмурилась и добавила. — Но стоит мне только узнать про какое-нибудь бесчинство, хоть малюсенькое нарушение кодекса, как я самолично приеду с вами побеседовать. На вашем родном языке. И тогда Совет покажется пикником в оранжерее.

Вампиры выпорхнули в окно, но всю дорогу их одолевало ощущение, что среди них кого-то не хватает. Уже на границе они приземлились и попытались вспомнить, кого же могли забыть. Даже устроили перекличку, но вроде бы все оказались на месте. Тогда, помахав плащами гостеприимному краю, они полетели домой.

Пока Берта пугала несостоявшихся поданных своим произношением, граф подал Эвике знак и она кратчайшим путем сбегала на кухню и зачерпнула крови из бочки, припрятанной в погребе. Но перед тем как вернуться, сообразительная девушка вылила в бокал пол-флакончика валерьянки, тщательно перемешала, и лишь тогда понесла угощение хозяйке.

Граф уже подошел к дочери.

— Как ты, Гизи? — спросил он невозмутимо.

— Неплохо, — Гизела постаралась, чтобы ее голос звучал ровно. На отца она не смотрела и даже сделала шаг в сторону. Ее попытка наброситься на графа была той чертой, которая на ее взгляд разделила их отношения на две неравные части — как было и как стало. А еще ей трудно было сосредоточиться, мысли вновь и вновь возвращались к Берте, а в ушах так и стояло ее "люблю".

— Вот и славно, выпей крови и почувствуешь себя гораздо лучше.

Едва учуяв запах крови, Гизела выхватила бокал и жадно принялась пить, отвернувшись заранее, будто делала что-то постыдное. Но жажда пересилила приличия. Виконтессе показалось, что у этой крови был странный травяной привкус. С другой стороны, Гизела смутно представляла, какой вообще вкус должен быть у крови.

Когда бокал опустел, она вернула его Эвике и неуверенно проговорила:

— Спасибо.

— Хочешь еще? — предложил граф.

— Кхм, нет, пожалуй, — промямлила Гизела стеснительно. А уж когда представила, что чувствует отец, глядя, как его дочь лакает кровь… как его дочь становится чудовищем! — Не противно тебе смотреть? — спросила она наконец.

— Нет. Смотрел же я, как твоя мама пила кровь. Ее так лечили от чахотки, мы просто тебе не рассказывали, чтобы не пугать. Ее это не спасло, зато тебе поможет. Только пей кровь животных, хорошо, Гизи? Не человеческую.

Виконтесса кивнула. Разумеется, она не была уверена, что сдержит обещание, но разве могла сказать что-то другое?

— Па-ап, — тихонько произнесла Гизела. — Ты на меня сильно сердишься? Ну, за все это… И что я… Ну…

Вспоминая, что говорила всего полчаса назад, она замолчала на полуслове, готовая провалиться сквозь землю со стыда.

— Прости меня, пожалуйста, — добавила она шепотом.

— Что ты, вовсе я на тебя не сержусь. Девочки в твоем возрасте всегда такие нервные, — блеснув знанием психологии, граф обнял дочь на глазах у Эвике и Уолтера, которые растроганно улыбались.

Между тем Гизела выискивала в зале Берту. Вот она обсудила что-то с Леонардом, вот развернулась… и направилась к ним! Неужели настанет момент истины, когда они наконец-то скажут все, как есть?.. Хотя Берта казалась ужасно усталой, ее бледное лицо с запавшими глазами по-прежнему сияло мужеством, а плотно сжатые губы были такими желанными. Виконтесса вздрогнула, потому что сейчас… Ну в сказке они или нет?

Берта остановилась совсем близко, искрящимися очами посмотрела на свою возлюбленную, и промолвила с нежной улыбкой:

— Это что у тебя в бокале, кровь? А то пахнет как-то странно. Но хорошо если кровь, быстро очухаешься.

Когда виконтесса распахнула полуприкрытые глаза, нежной улыбки на лице Берты она так и не обнаружила, сколько ни старалась. Вампирша была серьезной, как гробовщик. Иными словами, пребывала в своем обычном расположении духа. Отвернувшись от Гизелы, он заговорила с графом, громко и отчетливо, как по бумажке читала.

— После произошедшего было бы дерзостью с моей стороны о чем либо просить ваше сиятельство. Однако добраться домой до рассвета мы не успеем. Позвольте нам провести один день под вашим кровом.

147