Длинная Серебряная Ложка - Страница 124

124

На минуту граф под Лютценземмерн прикрыл глаза рукой и, не глядя на него, простонал.

— Какие же вы все глупые дети! Почему вы так упорно вините себя в произошедшем, когда это всецело моя вина? Я и только я подвел Гизелу. Еще до ее рождения, когда так безалаберно распорядился остатками нашего состояния, и потом, когда приучил ее любить груду замшелых камней. И я совсем не знаю свою дочь! Она стойко переносит все трудности, но вот что с ней происходит, когда я отворачиваюсь? — опечаленный старик развел руками. — Ты прав, Леонард, нет ничего ужасней неопределенности. Теперь я и предположить не могу, как Гизела поведет себя в такой ситуации, на сколько ее хватит… и Господи, что они сейчас делают с моим ребенком?

В общих чертах Леонард представлял, что вампиры будут делать с его несостоявшейся невестой. Для начала нащупают самое уязвимое место, а потом воткнут туда иголку. Он вспомнил улыбки, которые расцветали от его мучений, будто маки на поле битвы, обильно удобренном кровью. Но это еще не самое страшное. Уже потом над ним склонилась подруга Виктора. Она стояла так близко, что ее юбки задевали его щеку, и Леонарду показалась, что если сейчас она протянет руку, в его страданиях будет хоть какой-то смысл. Почему-то он решил, что она единственная, кто поймет. Она же просто перешагнула через него, как через дохлое животное. До сих пор Леонард чувствовал отголоски тогдашнего отчаяния.

— Если бы Гизела стала… ну… такой как мы… то вы бы… — блистая косноязычием, начал Леонард, — вы бы тогда… потому что честь и все такое, и чтобы спасти душу… вы бы ее..?

— Нет! — оборвал его граф. — Мне все равно! Я любил бы оболочку, из которой упорхнула душа, потому что даже так Гизела оставалась бы моей дочерью. Лишь бы вновь ее увидеть, ничего мне больше не нужно!

— Я помогу вам! Позвольте мне вам помочь! — взмолился юный вампир. — Эти св-сволочи все у меня отобрали, неужели вы не дадите мне свести с ними счеты?

— Ну хорошо, — согласился граф. Выйдя на крыльцо, он окликнул Габора.

— Будь добр, выдай герру Леонарду какое-нибудь оружие.

"Тупое," одними губами добавил он, и трактирщик сразу смекнул, что к чему. В глазах крестьян Леонард оставался барчонком, который не поднимал ничего тяжелее пипетки, и ужасно неуклюжим в придачу. Такой взмахнет косой — и оттяпает себе пальцы на обеих ногах. Подмигнув друзьям, трактирщик подошел к Леонарду и торжественно вручил ему зазубренный меч. Теперь бедняга разве что набьет шишку на голове, когда начнет замахиваться.

Глаза вампира разгорелись.

— Спасибо! — воскликнул он, хватая реликвию.

Когда он понесся в свою лабораторию, крестьяне только плечами пожали. Чем бы это дитя не тешилось, лишь бы подальше от них.

* * *

Покончив с ежевечерней рутиной, Берта Штайнберг вернулась в опустевшую палату мисс Грин и присела на ее койку. Вчера она так и не увидела, исказила ли миловидное личико Маванви гримаса отвращения. В сущности, ей было все равно, потому что ничего не изменилось. Если раньше ей казалось, что стоит произнести эти слова вслух и они, будто заговор от зубной боли, сразу же ее исцелят, теперь исчезла даже эта надежда. Легче не стало. Только в глупых россказнях Маванви женщины берут в руки меч, на самом же деле они бессильны бороться. Она, по крайней мере. Остается только ждать, когда Виктор до нее доберется. Такая уж ее функция в его сказке.

Развернувшись на пятках, Берта проследовала вон из гостиной, не обращая внимание на девочку, которая что-то кричала ей вслед. На ходу попросила медсестру собрать вещи пациентки, а сама поднялась на третий этаж, в рекреационную, пустовавшую в столь поздний час. Встала у окна, вглядываясь в ночь, разбавленную светом фонарей. В глазах защипало, две слезинки скатились по скулам, но дальше не продвинулись, застыли на щеках. Нетерпеливым жестом Берта смахнула их и они зазвенели, ударившись о подоконник. С такой нервотрепкой нужно питаться почаще, подумала вампирша, чувствуя как резко упала температура тела. Хотя еще раз отведать крови ей все равно не случится.

Через полчаса на крыльце появилась Маванви в сопровождении Карла Мейера и медсестры, которая несла за ней чемоданчик. Девочка уже успела переодеться: вместо больничной формы, напоминавшей мешок с рукавами, на ней была та одежда, в которой она приехала сюда пару недель назад — белое платьице с высоким воротником и соломенная шляпа с голубой лентой на тулье. Платье было чересчур коротким, лента — слишком длинной, так что мисс Грин, и без того щуплая, казалась маленькой девочкой на прогулке. Маванви беспрестанно озиралась по сторонам и задирала голову, вглядываясь в темнеющие окна. В какой-то момент она в упор посмотрела на Берту, которая сразу же отшатнулась. Видно было, как Маванви вздохнула и, опираясь на руку критика, забралась в подъехавший экипаж. Ни на секунду не переставая петь ей дифирамбы, Мейер уселся рядом, и экипаж скрылся за воротами, увозя девочку в мир, сотканный из ее фантазий. Мир, в котором длинноволосые красавцы врываются в окно, а не заходят через парадную, требуя чтобы им постелили красную дорожку.

Так было вчера. Сегодняшний же вечер побил все рекорды по концентрации ужаса на единицу пространства. Что-то было не так. Вернее, все было не так. Она не должна здесь находиться. И вообще нигде. Вчера в полночь ее должен был поглотить жених, Виктор де Морьев, которому еще до рождения ее оставил в залог родной отец. Но этого не произошло. Значит… но ее разум восстал против самого слова. Ничто ничего не значит. Целый год она тыкалась в потемках, пытаясь разгадать его замысел, ловя редкие проблески его сознания, будто крошки, которые он великодушно смахивал со стола. Иногда он чуть-чуть приоткрывал завесу. Именно так она поняла, что его не интересует даже ее тело. Она была кремнем, по которому он собирался чиркнуть сталью. Ему нужна была только искра.

124